Кухня Сакура

Но бушует ворвавшийся на страницы романа «дух повествования», и вся книга приобретает иной, философский смысл. Глубокая внутренняя правда начинает просвечивать сквозь ткань фантастики, образы становятся объемными и значительными, книга обретает целостность, завершенность, достоверность. Более того, происходит на первый взгляд парадоксальная вещь: чем стремительнее раскручивается фантастическая спираль событий, тем плотнее, ощутимее, достовернее становится атмосфера произведения.

Авторскую паузу нельзя сравнить ни с обычным прологом-вступлением к действию, ни с авторским предисловием к книге. Подобие этого явления можно отыскать в музыке. Пролог и предисловие можно в какой-то мере сравнить с увертюрой или интродукцией, то, что мы называем «авторской паузой», похоже на первоначальную музыкальную фразу, состоящую всего из двух-трех тактов, но несущую в себе в концентрированном, свернутом виде все ведущие, главные интонации будущего произведения.

Пытаться инсценировать «Избранника» в театре, не найдя специфически театральной аналогии тому, что в данном случае Манн назвал «духом повествования», значит заранее обречь постановку на неудачу. Возможно вас заинтересует кухня сакура.

Прекрасный роман де Костера обладает рядом особенностей, делающих его очень трудным для воплощения на сцене. Дело здесь не в том, что книга эта в большой степени хаотична, а во многих своих частях излишне экзальтированна. Блестящая феерия де Костера подарила миру еще один загадочный образ, образ поистине общечеловеческого значения, огромного масштаба, образ-великан, но вместе с тем образ достаточно неуловимый.

Есть замечательная плеяда всемирных литературных героев, которые, казалось бы, хорошо знакомы каждому человеку, близки ему, глубоко внедрены в человеческое сознание и в то же время как-то неосязаемы, призрачны, бесплотны. При всей их значительности, они, можно сказать, летучи.